Мёртвый рокер дороже живого. Дурацкий мир, да?
Прочитала я вот это, вспомнила своего папочку.
Иногда мы с мамой говорим о нём, и я спрашиваю, какой он был. Мне ужасно перед ним стыдно, но прошло больше пяти лет, и я начинаю забывать.
Мама говорит, что он был бы очень хорошим человеком, если бы не его трудный характер. Вот они, творческие люди...
Он писал стихи, песни, рисовал. У него был свой язык, он на нём писал свои дневники.
Он слушал "Машину времени", Цоя, пианистов и всякий-разный джаз.
Иногда, когда я еду в автобусе и вижу дяденек, похожих на него, я начинаю думать, что было бы, был бы он жив.
Я бы не болела так часто.
Я бы была гением фортепиано, как мой одногруппник. (я бы и так была, так ведь только он меня нормально толкнуть за занятия)
Но.
Я бы вряд ли познакомилась с вами всеми, дорогие мои любимые. И екатские, и дневниковские, и все-все-все.
Был жёсткий контроль.
И не пускали бы меня, нет, ни в интернет, ни на игры.
А может, было бы по-другому.
И иногда хочется пожить снова с ним, чтобы вспомнить походы в лес, свистульки из веточек, записки на бересте, травяной чай. Морские бои, чёрные повязки на глаз, его песни. Я даже не помню, как он сидел и играл на гитаре! Помню только, как он её настраивал...
Но если вспомнить попытки "правильного" в его понимании воспитания, расписание дня вплоть до минуты, постоянное психологическое давление голосом (да-да, после этого у меня всегда начинается непроизвольная истерика, когда на меня повышают голос), развитие точности и скорости, самостоятельности и пр., иногда сопровождающееся хлестаниями скакалкой, пощёчинами, подзатыльниками.
И думаешь иногда, что, может быть, к лучшему..?
Тьфу. Говорю гадости.
Но когда найдёшь открытку на восьмилетие, которую он прислал из командировки...
Думаешь, выросло ли то, о чём он мечтал.
Иногда мы с мамой говорим о нём, и я спрашиваю, какой он был. Мне ужасно перед ним стыдно, но прошло больше пяти лет, и я начинаю забывать.
Мама говорит, что он был бы очень хорошим человеком, если бы не его трудный характер. Вот они, творческие люди...
Он писал стихи, песни, рисовал. У него был свой язык, он на нём писал свои дневники.
Он слушал "Машину времени", Цоя, пианистов и всякий-разный джаз.
Иногда, когда я еду в автобусе и вижу дяденек, похожих на него, я начинаю думать, что было бы, был бы он жив.
Я бы не болела так часто.
Я бы была гением фортепиано, как мой одногруппник. (я бы и так была, так ведь только он меня нормально толкнуть за занятия)
Но.
Я бы вряд ли познакомилась с вами всеми, дорогие мои любимые. И екатские, и дневниковские, и все-все-все.
Был жёсткий контроль.
И не пускали бы меня, нет, ни в интернет, ни на игры.
А может, было бы по-другому.
И иногда хочется пожить снова с ним, чтобы вспомнить походы в лес, свистульки из веточек, записки на бересте, травяной чай. Морские бои, чёрные повязки на глаз, его песни. Я даже не помню, как он сидел и играл на гитаре! Помню только, как он её настраивал...
Но если вспомнить попытки "правильного" в его понимании воспитания, расписание дня вплоть до минуты, постоянное психологическое давление голосом (да-да, после этого у меня всегда начинается непроизвольная истерика, когда на меня повышают голос), развитие точности и скорости, самостоятельности и пр., иногда сопровождающееся хлестаниями скакалкой, пощёчинами, подзатыльниками.
И думаешь иногда, что, может быть, к лучшему..?
Тьфу. Говорю гадости.
Но когда найдёшь открытку на восьмилетие, которую он прислал из командировки...
Думаешь, выросло ли то, о чём он мечтал.
Мдяяя...
Это делает мама.